Увеличить
Увеличить
Скульптура, выполненная во время обучения в России
Увеличить

Альберто Лескай уже был подготовленным художником, когда ему выделили место для обучения в престижной Академии Репина тогдашнего Ленинграда, сегодня Санкт-Петербург. Очень трудный культурный опыт, который определил его подготовку к достижению самой большой цели: ваять монументальные скульптуры

Когда Альберто Лескай прибыл в бывший Советский Союз (СССР), он уже был подготовленным художником: четыре года учился живописи в Академии изобразительных искусств Хосе Хоакина Техада в Сантьяго-де-Куба, его родном городе, и окончил Национальную школу искусств (ЕНА), специализируясь на скульптуре, но все же чувствовал, что ему не хватает инструментов и знаний для создания монументов, что было его большой мечтой. Именно поэтому с радостью принял место в СССР.
«Я всегда видел скульптуру в салоне как второй вариант в моей работе, однако монументальное искусство на открытых пространствах, в общественных местах, было моим вечным благоговением. У меня появилась идея, что дополнение, которое мне нужно, я получу в Академии Репина - по скульптуре, архитектуре, живописи и графике -  которая в то время была самой престижной в СССР и во всей Европе.
«Тогда это было и остается на сегодня, одним из немногих мест, которые имелись в мире, с упором на формирование классической скульптуры (греческой, итальянской, французской - восемнадцатого и девятнадцатого веков). В этом они были очень искренни, ни на что больше не претендовали. Они предоставили вам основные коды и механизмы для доминирования разнообразной техникой, которая позволили бы вам решить любую проблему.
«На Кубе я прошел школу творчества, поэтому меня не волновало то, что это была очень закрытая академия, поскольку я хотел приобрести технику. Это было шесть очень трудных лет, но, поскольку цель была ясна, эти годы очень помогли мне достичь моей самой большой цели: создавать монументы».

Почему вы говорите, что это были трудные годы?
«В основном из-за шока в культуре. Слушай, я говорю «шок», потому что это было действительно так. Правда, что опыт путешествия на океанском лайнере, на корабле такого масштаба, в моей первой поездке за границу был прекрасным, но когда я приехал, мне пришлось переродиться и начать открывать для себя новый мир. Климат Ленинграда (ныне Санкт-Петербург) является одним из худших в Европе из-за влажности, поскольку город был построен на болоте. Царь Петр Великий, который был созидателем и мечтателем, выбрал это место не только из-за его красоты, а и потому, что оно позволило ему возводить мосты и строить  каналы, город  на Балтийском море, в которое впадает Нева, с сильными северными ветрами…  Всё замерзало. Для меня, как для латиноамериканца из страны Карибского бассейна, и, помимо прочего, из Сантьяго, было очень трудно в такой климатической обстановке, с холодной погодой практически в течение всего года».
«Даже притом, что я психологически подготовился, даже с точки зрения академического подхода, это было очень тяжело, потому что я уже чувствовал себя художником, творцом, профессионалом, выставлял работы и получал награды на Кубе, поэтому представьте, что я почувствовал, когда меня спросили: «Где вы учились? Почему вы ничего не знаете» (улыбается), а также встретиться с такими закрытыми и лимитированными критериями ... Но, повторяю, у меня была очень ясная и твердая цель».
«Мне очень помогло стоять наедине перед картиной  Репина в Эрмитаже, куда я мог свободно ходить с моим студенческим билетом. Там я «сбрасывал с себя тяжесть», наслаждаясь одной из самых полных коллекций произведений искусства, самого совершенного во вселенной, с множеством оригиналов великих мира: Рембрандта, Пикассо, Ван Гога ... Эрмитаж был моей второй академией ...
Шесть лет ... Легко сказать, но я приехал в 23 года (я родился в 1950 году), находился в возрасте профессионального определения. Посмотрите, меня стали осаждать  вопросами не только художественного, интеллектуального, но и общественно-политического порядка, и я начал записывать, делать заметки в записной книжке, чего раньше никогда не делал, как своего рода дневник, который позже стал записной книжкой заметок, кстати, уже опубликованных под названием «Дневник заметок»: Лескай: 1863 дня в СССР».
«И что говорить о еде? Она не имела ко мне никакого отношения, поэтому я научился готовить. Затем также с точки зрения элементарного поведения в жизни (я человек, который всегда любил смеяться, делать все очень спонтанно, говорить громко, что было символом  невежества для окружающих меня людей.) Теперь вы можете себе представить, какая ситуация: вы не можете открыто демонстрировать свои эмоции, и не то, чтобы я этого не понимал, мне было ясно, что это - другая культура, с другим ритмом, где способ контроля эмоций совершенно иной».
«Между прочим, с профессиональной точки зрения, один из самых важных опытов, которые я приобрел, (теперь я говорю в пользу того, что я искал на этих землях) - это знать, как контролировать эмоции в процессе работы. Профессор, которого я чаще всего вспоминаю, сказал мне: у вас внутри зверь, и вы должны знать, как с умом им управлять. Если вы этого достигнете, станете великим художником, потому что этот зверь является фундаментальным, чтобы стать художником; но если вы не научитесь его доминировать, если вы не сможете его укротить, ничего не добьетесь. Это был один из великих уроков академии, но посмотрите, опять связано с культурой».
«Я помню, как в начале, когда мы приехали в академию, была церемония публичного приёма для новых иностранных студентов, включая нас, и я был рад пожать руку ректору, чтобы передать ему приветствие с Кубы. Этот пожилой мужчина стоял, вытянув руки по швам, и глядя мне в глаза с серьезным лицом, похожим на неподвижную статую, и я не мог понять, что происходит: нам нужно было научиться поддерживать и уважать дистанцию, которая всегда должна существовать между нами, между учеником и учителем (улыбается). Я вспоминаю этот случай, когда говорю, что это был трудный опыт».

Тем не менее, всегда говоришь, что этот период стал основополагающим для твоего последующего творческого пути…
 «Так и случилось в конечном итоге. Я бесконечно благодарен за это дополнение и совершенствование моего профессионального обучения, которое получил ранее. Я благодарю моих профессоров и кубинскую революцию за эту политику, которая всегда искала передовой опыт, новую квалификацию, профессиональную подготовку не только в искусстве, но и в системе образования.
Мы составили эту первую группу (по крайней мере, в материи изобразительного искусства), которая выехала за границу для этой цели, и не только в СССР, но и в Чехословакию, Польшу ... Очевидно, что новую информацию искали в Европе, проявление разумных идей в людях, которые в то время руководили художественным образованием, потому что в то время не было Высшего института искусств (ИСА), все еще не существовали и не были созданы условия для основания Министерства культуры. Предполагалось, что из этой группы по окончании образования выйдут учителя и профессора для будущего Университета искусств. Таким образом, это была очень интересная стратегия, несмотря на риски, потому что мы говорили о другой культуре, а это означало, и очень возможно, что мы в образовании отойдем далеко от Кубы, но мы не могли упустить из виду наши крепкие корни в культуре».

После того, как вы закончили Репинскую академию, вы возвращались в Россию?
«Всегда! И по многим причинам. Во-первых, этот опыт был навечно посеян и укоренился в моей жизни. К этому добавляется не менее важный факт: у меня там была дочь  - Диана Лескай, которая три года живет со мной на Кубе, потому что влюбилась в остров. Поэтому каждый раз, когда мне предоставлялась возможность профессиональной поездки в любую часть Европы, я всегда планировал поехать к моей дочке. Эти поездки также заставили меня стать свидетелем сложного процесса демонтажа социализма, который пережила страна, и теперь это совсем другое. Я чувствую, что очень важная часть моего существования - обязательство перед всеми этими годами учебы».